Максим Григорьев: «Дорожная карта» для России и Белоруссии

Однако любые заключения становятся неполными, если нельзя ответить на один простой вопрос: «Что вы, собственно говоря, предлагаете?»

Постараемся задать некоторые параметры возможного плана действий. Опустим экономическую или юридическую специфику и остановимся на основном. Неважно, будет ли план с такими параметрами иметь полностью публичный или частично публичный характер. Важно его наличие и политическая воля к исполнению.

1. «Дорожная карта» для России и Белоруссии

Объединение России и Белоруссии должно иметь постепенный характер и предполагать сохранение существующего порядка вещей на протяжении, например, не менее десяти лет (a). Это касается как экономической, так и политической структуры Белоруссии. Такая практика является достаточно распространенной. Пример Гонконга и Китая с лозунгом «Одна страна – две экономические системы» очень показателен.

Варианты, совершенно не учитывающие большую численность российского народа или объема экономики России, вероятно, надо отмести как заведомо нереалистичные

Объединение России и Белоруссии должно иметь привлекательный характер для белорусской элиты. Важнейшим привлекательным моментом, конечно, является поддержка экономики Белоруссии, которая сейчас осуществляется через снабжение предприятий Белоруссии газом по внутрироссийским ценам (b). Это особенно актуально в связи с тенденцией отхода российской элиты от прежней политики «газ в обмен на лояльность».

Однако такого рода поддержка должна происходить не в виде льготных поставок газа Белоруссии в целом, а в явной форме в виде программы льготных кредитов, имеющих явный политический характер и выделяемых крупным белорусским предприятиям со стороны России на ту же сумму. Это позволит улучшить уровень взаимодействия и планирование целого ряда вопросов с учетом интересов обеих сторон. Аналогичным образом для жителей Белоруссии может быть проведена «монетизация» льготного газа – разница между рыночной и заниженной ценой газа может выплачиваться непосредственно частным гражданам. Это позволит сделать поддержку со стороны России явной и улучшит отношение белорусских граждан к объединению. Другим важнейшим мотивом может стать схема популярного сейчас обмена промышленными активами (с).

Те же схемы, которые мы сейчас предлагаем для европейцев, можно было бы осуществить и в энергетической и в промышленной области. Безусловно, это должно быть сделано исходя из реалистичной оценки активов – впрочем, Белоруссия не выглядит в этом бедной родственницей. Другим привлекательным моментом должна стать возможность получения масштабных инвестиций из российского бюджета конкурентоспособными белорусскими предприятиями, находящимися в глубокой кооперации с российскими (c).

Не менее важным привлекательным моментом может стать снятие прессинга с политической элиты Белоруссии со стороны Европы и США (d). Не нужно иллюзий – России придется принять удар на себя. Впрочем, России не привыкать – критика ситуации в Чечне, несмотря на ее болезненность, не привела к каким-либо существенным проблемам для нас. А ситуация в ней была явно тяжелее белорусской. Еще одним немаловажной плюсом для белорусской элиты может стать возможность вертикальной и горизонтальной мобильности на большинстве уровней российской власти (e). Более того, белорусы в силу своей лояльности могут стать аналогом немцев времен Российской империи, которые занимали существенное количество государственных постов высокого и среднего уровня.

Интересно отметить, что привлекательные моменты возможны не только для действующей элиты, но и для контрэлиты, на которую нынешняя белорусская оппозиция может претендовать лишь с некоторой натяжкой (f). Таким привлекательным моментом может стать возможность гарантии большей свободы для их политической деятельности в объединенном государстве.

План объединения должен предоставлять существенные гарантии для белорусской элиты. В экономике именно гарантией может стать взаимный обмен промышленными и энергетическими активами. В плане политических гарантий – закрепление их на законодательном уровне, с очевидно сложным характером их отмены, особенно в условиях присутствия в политической системе «белорусской» группы интересов.

2. Политические последствия

Президент России Владимир Путин и президент Белоруссии Александр Лукашенко

Обсуждение любых вариантов серьезных государственных преобразований было бы безответственным без обсуждения их последствий. К чему может привести объединение России и Белоруссии с политической точки зрения? Конечно, во многом это зависит от формы соглашения. Варианты, совершенно не учитывающие большую численность российского народа или объема экономики России, вероятно, надо отмести как заведомо нереалистичные. В этих рамках есть некоторые постоянные величины, вероятно, общие для всех оставшихся сценариев.

В аспекте влияния белорусского бизнеса Россия не столкнется с чем-то новым. Объем тех или иных преференций для Белоруссии вряд ли станет существенно больше, а представители ее бизнеса давно и плодотворно работают в России. Другое дело, что в случае объединения во внутрироссийской политике возникнет консолидированная группа, во многом независимая, со своими организационными и финансовыми ресурсами и электоральной поддержкой. Насколько большой будет эта группа? Количество избирателей Белоруссии соответствует максимум 35-40 депутатам в Государственной думе России, т. е. менее 10%. С технической точки зрения можно будет предположить дальнейшее оформление этой группы в партию, обладающую практически гарантированным политическим будущим и прохождением в парламент. Можно предположить и ее расширение за счет тех, кто имеет социалистическую или имперскую идеологию, ориентируется на ностальгию по СССР. Конечно, эта партия или группа будет обладать собственными «субинтересами», т. е., совпадая по многим вопросам с общероссийскими, иметь свои, ясно осознаваемые и сформулированные. Что это за интересы? Прежде всего это сохранение и развитие основы своей экономики Белоруссии – крупных предприятий. Второе – это сохранение в той или иной форме основных элементов системы управления экономического и политического управления Белоруссии.

Третье, вероятно, – увеличение государственной поддержки предприятий. Угрожают ли эти цели стабильности современного управления в России? Очевидно – нет. Даже третий пункт не противоречит текущей российской ситуации: крупнейшие государственные монополии и так поддерживаются государством, а неэффективные давно разорились и перешли в собственность к частному бизнесу.

Конечно, российской системе политического управления это придется учесть, но с учетом имеющегося профессионализма вряд ли появление новой партии или фракции доставит много труда, например, гвардейской авиаэскадрилье Александра Григорьевича.

Серьезным вопросом является отношение к этому других регионов, в особенности национальных. Наверняка раздадутся голоса: а почему именно им особый характер и привилегии, а чем мы хуже? По сути, ответ на этот вопрос сводится к вопросу о том, что важнее – узкие интересы группы или интересы России? Исторический опыт России дает ответы на эти вопросы. Если мы сейчас не сможем на них ответить, зачем было укреплять власть?

Сделаем несколько выводов.

План объединения России и Белоруссии должен иметь постепенный характер и предполагать сохранение существующего порядка вещей на протяжении, например, не менее десяти лет. Объединение России и Белоруссии должно иметь привлекательный характер для белорусской элиты. План объединения должен предоставлять ей существенные гарантии.

Это раз.

Отметая варианты объединения, совершенно не учитывающие большую численность российского народа или объема экономики России, политические последствия объединения с Белоруссией не могут представлять угрозы стабильности и общей конструкции политической системы России. Однако без определенных изменений системы управления и учета новой группы интересов, очевидно, обойтись нельзя.

Это два.