Андрей Ковалев: Жил был художник один

И поделать с собою ничего не могу – слишком долго меня учили тому, как должно выглядеть искусство, чтобы я мог вытравить из себя разные нехорошие чувства, обуревающие меня при виде бесконечно прекрасных созданий гения З. К. Церетели.

Однако я все же занимаюсь преимущественно искусством ХХ и последующих веков, а в этой области всяческих ужасов и кошмаров можно найти без всякой меры. Поэтому даже во время похода на колоссальную выставку Церетели в Манеж у меня никаких таких особых эстетических впечатлений не приключилось.

Кроме совершенно беспричинного восторга от встречи с Колоссальным (это такая эстетическая категория). Что-то и в самом деле на этом свете происходит: выйдя из экспозиции этого потрясающего мастера, я уже без всякого внутреннего содрогания прошел мимо метафических зверушек и даже с невиданным дотоле добродушием взирал на Петра I, раскоряченного над Москвой-рекой.

Зураб Церетели почти идеальным образом выражает и отображает внутреннюю и внешнюю сущность современного государства Российского

И еще почему-то вспомнил, как в свое время героически боролся Марат Гельман* против. Я же к борениям подобного рода как-то не склонен, посему всей душой тогда сочувствовал анархистам-эстетам, которые пытались взорвать имперское чудище. Гельмана отодвинули, краснобригадовцев втихую разогнали. А Зураб Константинович – цветет и пахнет.

То есть и либерально-охранительные, и террористические стратегии ушли в песок. Ничего не получилось, потому что Зураб Церетели почти идеальным образом выражает и отображает внутреннюю и внешнюю сущность современного государства Российского. Воспроизведенная и деконструированная мастерской рукой помпа устрашающей Империи Зла обернулась массивными, но почти безобидными курьезами.

И здесь я, как старый формалист, должен сказать, что все геополитические процессы отражаются, как в зеркале, на поверхности восхитительных картин и потрясающих скульптурных композиций Зураба Церетели. И я совершенно не понимаю так называемых критиков Церетели, которые истерически толкуют о том, что это очень плохой художник. Речь не о массовой, но понятной зависти к успешному художнику.

Зураб Церетели на открытии своей выставки в московском Манеже (фото ИТАР-ТАСС)

Дело в том, что само понятие «плохого», то есть бескачественного, искусства порождено той самой эстетической конструкцией, венцом которой и является художник Зураб Церетели. Напомню, что уже к началу семидесятых контроль над финансовыми потоками перехватили художественные либералы, которые и создали новый канон, в соответствии с которым и была оформлена социальная среда брежневской эпохи.

Следует подчеркнуть, что речь идет вовсе не об идеологическом давлении со стороны проклятой идеологической машины советского государства, но именно о художественной корпорации, которая и диктовала строгие нормы так называемого «качества».

Но когда началась тотальная приватизация советского наследства, именно Церетели стал единоличным владельцем предприятия. И – обнаружил, что может не подчиняться строгим указаниям коллективного цеха. И можно делать все что угодно, воплощать все самые замысловатые фантазмы. Даже те, на которые прежде было наложено табу.

Результат потрясающий: став единоличным владельцем канона, он сформулировал стиль эпохи. А разговоры о том, что Церетели когда-то был пристойным живописцем, происходят как раз из рядов художественного цеха, который был почти целиком приватизирован Церетели.

Несмотря на приватизацию канона, способ производства остался прежним, то есть в рамках мягкого модернизма. Оставим в стороне вопрос, сам ли мастер своими руками все это бесконечное великолепие производит. Иначе придется вспомнить бесчисленные шуточки с уклонением от авторства, которые производили художники древности, начиная с Марселя Дюшана.

Авторская сигнатура в таком случае располагается не на отдельном предмете, но на проекте в целом. А с формой выражения тоже все предопределено. Приличный художник должен выбрать ориентир в искусстве первой половины ХХ века и очистить его от модернистских безумств.

Зураб Церетели на открытии своей выставки в московском Манеже (фото ИТАР-ТАСС)

Список может варьироваться. Но, что самое главное, Время должно исчезнуть, застыть, отчего Ван Гог, Пикассо, Шагал, Пиросмани и сам Церетели оказываются современниками и соратниками.

В окружающем мире какие-то события происходят, а здесь – никогда. Такова великая сущность либерального модернизма, отменившего всяческую модернизацию. И это очень оригинальный путь. Правда, окружающий мир, где уже и постмодернизм закончился, не понимает, что же, собственно говоря, здесь у нас происходит.

Кстати сказать, свои ориентиры Церетели выбрал очень правильно. В коренном модернизме такая тенденция к тотальной монументализации очень даже существовала, но почти не проявилась. Можно только представить, что случилось бы с Францией, если бы там после войны победила ФКП, а модернист и сталинист Пабло Пикассо стал бы государственным художником. Ужас бы приключился, поскольку соперников ему не было, а фантазия у старого модерниста развилась выше всяких пределов. Однако старику Пикассо не повезло, пришлось ему остаток жизни украшать жизнь представителей крупного и сверхкрупного капитала.

А вот везение Зураба Церетели превосходит все возможные представления об удаче.
И если Церетели не существовало бы, его следовало бы придумать.

P.S. К разговорам о пересмотре итогов дикой приватизации отношусь спокойно. Все равно мне лично ничего не перепадет. Еще поймал себя на мысли о том, что и сам выступаю как типичный либерал брежневской эпохи, поскольку полагаю, что лучше уж Церетели, чем кто-то еще.
Это, конечно, беда.
Но не горе.
И это, между нами, самая роскошная, обаятельная и помпезная из всех бед.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом