Игорь Манцов: Пан директор, пора делать реальные дела!

…И он непременно появляется: энергичный, подтянутый, проницательный, ответственный. Долгожданный, из каких-то вышестоящих инстанций. Раскладывает по полочкам содержание минувшей исторической эпохи. Одновременно проектирует будущее. Властным жестом обеспечивает ротацию кадров.

Отправляет в отставку дураков и приводит в полный порядок дороги. Очищает воздух, воздает по заслугам. Поначалу народ безмолвствует, чешет репу и осторожно просчитывает последствия. Но зато потом, приглядевшись, неистовствует, благодарит за внезапно случившуюся в результате ревизии ясность коллективного разума. Народ перестает истерически дергаться и впервые за двадцать перестроечных лет принимается дышать ровно, широко, от всей своей огромной коллективной души.

И вот придумали учредить свой собственный кусочек Запада – прямо на Центральном Телевидении Советского Союза

Так и будет, насущная ревизия национальных ценностей не за горами. Но покуда реальная ревизия не случилась, попробую смоделировать ее своими слабыми силами. Попробую предвосхитить, рискну предположить, как это будет. На одном локальном примере.

Еще недавно казалось, что в формате DVD выпустили всю мыслимую визуальную продукцию. Действительно, выпустили, а только чего-то все равно не хватало. Какого-то существенного пустяка. Не далее как вчера понял – не хватало «Кабачка «13 стульев». Кто не знает: была в советские времена такая развлекательная программа, такое регулярное телекино. С конца 60-х до начала 80-х. Говорят, кино это очень нравилось Леониду Ильичу Брежневу. Известно, в частности, что генсек не пропустил ни единого выпуска. Охотно верю: зрелище того стоило, малолетний я не пропускал тоже.

Едва зарядил свежеприобретенный DVD в проигрыватель, едва появилась заставка и зазвучала до боли знакомая мелодия в исполнении блестящего биг-бэнда Гостелерадио под управлением Вадима Людвиковского, голова пошла кругом и начала продуцировать мысль за мыслью. Отсмотрев всего лишь одну черно-белую серию от 1968 года, принял решение писать про «Кабачок» отдельную колонку. А ведь мог бы написать и целую книгу – настолько вдохновляющее зрелище и настолько провоцирующее шоу. Итак, в телеграфном стиле…

60-е: время великого перелома. Картина мира резко меняется, и в 1965-м американский социолог Д. Белл заявляет о том, что на смену индустриальной эпохе пришла эпоха постиндустриальная. В развитой им самим и его коллегами концепции постиндустриального общества происходит отказ от прямолинейного технологического детерминизма. Общество рассматривается теперь как система многих взаимодействующих факторов: техники, социальной структуры, политики, духовных ценностей. Важно, по мысли Белла, что каждая из этих сфер обладает независимой логикой развития.

Активно проводится мысль о необходимости переориентации экономики от погони за чисто количественным ростом производства в сторону улучшения «качества жизни», существенного расширения сферы внеэкономических социальных программ. Белл со товарищи полагал, что напряжение в обществе возникает из-за недостаточной способности людей к адаптации перед лицом ускоряющихся темпов технологических изменений…

«Кабачок «13 стульев» представляется сегодня попыткой импорта новоиспеченных западных идей. Еще недавно, в начале 60-х, Хрущев манифестировал грядущий коммунизм, то бишь идеологическую однозначность вкупе с господством материального фактора. Партийцы, устранившие Никиту Сергеевича с политической арены, верно ощущали драматическую неуместность завиральных хрущевских идей, больше не желали культивировать его утомительный стиль «догнать и перегнать», его установку на технологию, его страстное влечение к сфере производства средств производства.

Никита Хрущев

Наступивший в стране «застой» как раз и был бессознательной попыткой, расслабившись, з а м е р е т ь. С тем, чтобы отслеживать и копировать, копировать и отслеживать опять. Мечтали хотя бы отчасти уподобиться такому привлекательному Западу, где будто бы удалось преодолеть все мыслимые классовые противоречия. Догонять-перегонять, то бишь мчаться сломя голову за лидером-Западом, не хотелось больше никому.

И вот придумали учредить свой собственный кусочек Запада – прямо на Центральном Телевидении Советского Союза. «Кабачок «13 стульев» – и симптом, и диагноз.

В первую очередь поражает, конечно, польская специфика! Юморески и репризы принадлежали авторам самых разных социалистических стран, в том числе авторам отечественным, советским, среди которых, к примеру, значится Марк Захаров. Однако же место действия – Польша, персонажи – поляки! Польша стала буфером: с одной стороны, социалистический лагерь, но с другой – страна ярко выраженной западной ментальности.

Кабачок «13 стульев» – да это же своего рода земной рай, заповедник постиндустриального блаженства! Модель пресловутого гражданского общества, которое в нашей стране вожделеют столь же давно, сколь безуспешно.

Кабачок – место, где за чашкой чая или за бокалом спиртного встречаются начальник и подчиненный, профессор и слесарь, неуемная кокетка и добропорядочный семьянин, таксист и режиссер, бухгалтер и официантка, писатель и спортсмен, то есть люди разных социальных слоев и профессий. Они перемешиваются, вступают в активное взаимодействие.

Доделывают авральную работу и снимают квартиру, влюбляются, женятся и разводятся, мошенничают в рамках Уголовного кодекса и решают метафизические проблемы. «Когда Гегель сказал «все действительное – разумно», он не имел в виду эту свадьбу», – вот с какой интеллектуальной претензией шутили обитатели «Кабачка» в 68-ом!

Итак, персонажи активничают, взаимодействуют, качают права – и все это на людях, в открытую. Однако же не в унылом актовом зале, не на кошмарной производственной планерке, не на просчитанном до мелочей партсобрании и не в непредсказуемой подворотне, а в уютной цивилизованной кафешке западного образца, где к твоим услугам, что называется, «кино, вино и домино», непрерывное общение, разухабистый оркестр, самые популярные песни текущего иностранного репертуара. О, вечная мечта нашего человека о чудесах цивилизации, которые будто бы спасительны сами по себе…

В кабачке «13 стульев» звучали эстрадные шлягеры как на польском языке, так и на английском. Именно здесь была впервые внедрена так называемая фанера, то бишь фонограмма. Однако в ту пору, когда все концерты непременно шли живьем, использование фонограммы означало благородную победу над приевшимся натурализмом. «По-моему, друзья, – иронично декламирует пан Ведущий, Михаил Державин, – эта песенка не нуждается в переводе. «Мы целуемся!» – поет пани Зося вместе с польской певицей пани Куницкой!»

Михаил Державин (фото: akter.kulichki.com)

И вот уже пани Зося лихо отплясывает и бодро открывает рот в лад иностранному голосу, словно насмехаясь над доверчивостью советского обывателя, который – как же, помню! – никак не мог взять в толк, когда это наши молоденькие артистки сумели в совершенстве овладеть польским, английским, французским, немецким, венгерским, чешским, болгарским и даже греческим.

А польские имена? Все эти «Юрек», «Томек», «Катарина», «Моника», «Вотруба»? А немыслимые обращения «пан» и «пани»?! Советская терминология – наши неконвертируемые окрики «товарищ», «девушка», «женщина», «мужчина» и в особенности «эй, ты, козел!» – к тому времени приелись, заколебали, перестали удовлетворять.

«Товарищ» – слишком идеологично. Прочее – слишком натуралистично. Зато иностранные словечки «пан» и «пани» напоминали нашему зашуганному человеку про «господина» с «сударыней», дразнили несбыточным качеством общения, обещали отношения в параметрах достоинства и чести.

Думаю, даже Леониду Ильичу хотелось иной раз услышать нежное: «Господин Генеральный Секретарь…» Или же трепетное: «Милостивый государь, примите уверения в совершеннейшем к Вам почтении! Программа Партии требует доработки, но зато Вы – само совершенство!»

А может быть такое: «Пан Леонид, завтракать!» Не знаю, не знаю, что нравилось Брежневу больше всего. Лично я умираю от пана Гималайского, угораю от пана Директора, сползаю со стула при одном виде пана Зюзи!

Теперь о самой «идее сериала».

Сериал заказывает стабильное общество, склонное к неустанному воспроизводству повседневности и быта. Советское общество, склонное сначала к идее мировой революции, а после к идее «догнать и перегнать», то бишь к идее р ы в к а, не имело внутренних ресурсов – изобрести сериал самостоятельно. В 60-е мы производили лишь четырех-шестисерийные фильмы, вроде «Войны и мира», «Щита и меча» или картины с Людмилой Касаткиной «Помни имя свое» (кажется, так).

Людмила Касаткина (фото: kino-x.ru)

Первые наши всенародно любимые сериалы были именно польского производства! «Ставка больше чем жизнь», «Четыре танкиста и собака» перевернули сознание миллионов! Капитан Клос, Янек и Гуслик – я помню ваши исполненные благородства лица, ваши безупречные подвиги, ваши улыбки! Поляки были частью западного мира и намного раньше нас принялись тиражировать идею стабильности, штампуя одну серию за другой. «Кабачок «13 стульев» следует признать первым полноценным отечественным сериалом.

Польшу, которая была когда-то российской провинцией и которая всегда была обижена на имперскую Россию, остроумно поставили на место. Все эти экранные «паны» в исполнении наших замечательных актеров надолго прописались на советском голубом экране, на нашей территории. Таким образом вплоть до эпохи профсоюза «Солидарность» Польша была символически присоединена к Советскому Союзу.

Но с другой стороны, эти свободные, эти незакомплексованные люди из кабачка – мечта, бессознательный идеал советского человека эпохи застоя. Боже, как же их любили и как к ним тянулись! Обаятельные обыватели, очаровательные потребители. Правда, реальное постсоветское общество потребления окажется совершенно иным – неприглядным и жестким…

Ладно, напоследок о хорошем – о высоком художественном уровне. Как ни ругайся на «проклятый совок», следует признать: общий уровень гуманитарной советской культуры был чрезвычайно высоким. Вот и здесь, на территории «Кабачка «13 стульев», работали замечательные редакторы, отбиравшие потрясающего качества литературный материал для гениальных и выдающихся актеров. Слушаешь теперь – радуешься. Никакого тебе закадрового смеха, никаких поддавков. Много абстрактного юмора, много здорового абсурда, много интеллектуально насыщенных языковых игр, плюс материал для тонкой психологической нюансировки или, напротив, для упоительного гротеска. Взял бы да и переписал все эти репризы и скетчи целиком. Хорошая литература, от-тличная драматургия. Значит, соответствующим, то есть чрезвычайно высоким, был и уровень зрителя-потребителя.

«Приближается пан Директор! Он ходит на службу с портфелем, а говорит, что несет свой крест. В последнее время переживает большую трагедию: ненавидит без взаимности. Обладает удивительным свойством: как бы ни был завален работой, всегда сумеет ее развалить».

Спартак Мишулин (фото: fan.izh.com)

Пан Директор в гениальном исполнении Спартака Мишулина – остроумная бессознательная пародия на ключевую идею Белла о том, что в постиндустриальном обществе основной конфликт проявляется не в борьбе между трудом и капиталом, а в борьбе между знанием и некомпетентностью. То есть тут была неплохая острая самокритика советского общества! Имел место проницательный автопсихоанализ!

«А вот пан Юрек! Неплохой парень, но никак не может понять, что нет возврата назад, в пещеры: нас слишком много».

«Внимание, пан Гималайский! С тех пор, как поймал себя на лжи, больше никому не верит».

«Очаровательная пани Тереза! Так крепко взяла инициативу в свои руки, что чуть не задушила ее!»

Американские братья Цукеры с американским же Абрахамсом случились несколько позже, а гениальная британская группа «Монти Пайтон» начинала ровно в то же самое время. То есть мы были тогда вполне на уровне. А теперь? Теперь-то по большей части не смешно, нет.

К тому времени в нашей стране была наконец создана общая социальная мифология, что позволяло драматургически сопоставлять людей разных профессий и социальных слоев, высекая искру, достигая понимания аудитории. Мы были на пути к гражданскому обществу. «Кабачок» – лучшее тому доказательство. А теперь? «Твоя моя не понимай». Считается, правда, что с тех пор страна проделала большой путь. М-да. Разве что в бездну.

Была найдена замечательная драматургическая форма (ср. с «формой» теперешних юмористических шоу). «Кабачок» – не только и не столько развлекательная программа, сколько обучающая, социализирующая. Видны клише, понятны правила игры.

Поляки тут – европейцы, но свои европейцы. Что называется, свои «сукины дети». Обмен разумов. Репетиция гражданского общества. Попытка модернизации. Проект!
Тотальная ревизия все равно будет. Вот увидите.
«Часы на цепочке, а время все-таки бежит».