Пекин, конечно, понимает, что Запад пытается обмануть как Россию, так и Китай. Однако это понимание не мешает китайцам делать вид, что они играют в американскую игру. Однако китайцы намерены использовать эту игру не для того, чтобы продавливать Россию, а для того, чтобы гарантировать себе место за столом переговоров по украинскому вопросу. Ведь за этим столом будет не только решаться судьба Украины, но и писаться правила будущего миропорядка.
0 комментариевИгорь Манцов: Работа над ошибками
Ходил мурлыкал: «Так это пррравда – со злодеем свою судьбу связала я! Убийце, извергу навеки принадлежит душа моя…» Женщина, которой пришлось по воле обстоятельств быть пару дней рядом, в конце концов не выдержала, возроптала: «Что за дешевая оперетка, откудова?? Замолчи!»
На самом деле не дешевая оперетка, а ключевое произведение русской и мировой культуры – «Пиковая дама», сцена у Зимней канавки. Из несвязного бреда маниакального Германа хорошая девушка Лиза делает вывод, что он и есть виновник смерти старушки-графини.
Герман переживает в свою очередь: «Она мертва-а, а тайны не узнал я!» Петь на два голоса одному-единственному мне трудно, пришлось поэтому выбирать. Остановился на душещипательной линии обманутой вкладчицы: передоверила и душу, и лучшие чувства симпатичному молодому человеку, а тот на поверку оказался то ли слишком коварным, то ли бесконечно сумасшедшим. «Так это пррравда – со злодеем…??» – Именно со злодеем, впрочем, непредумышленным. Парень хотел как лучше, а получилось сами знаете как.
Массовый человек, чье сознание полностью определяется экономическими категориями, чьи интересы сводятся к гедонизму и потреблядству, не видит дальше своей жадной вытянутой руки
«Пиковая дама» братьев Чайковских – произведение, конечно же, эпохальное. Тут во всей красе предъявлен массовый человек, тяготящийся повседневной службой, рутинным существованием, поставивший поэтому на фантазм, на необеспеченную трудом прибавочную стоимость, на подарочек. Уж больно хочется обмануть – если не судьбу, то хотя бы какого-нибудь ближнего.
Каков герой, таков и художественный язык: яростный мелодраматизм «Пиковой дамы» настойчиво дистанцирует уравновешенного, ответственного потребителя-аристократа, предвосхищая наступление эпохи массовой культуры, эпохи воинствующего демократизма и сопутствующего этико-эстетического расколбаса. В моем ничтожном исполнении, допускаю, было похоже на паршивую оперетку, но можно было бы превратить исходник в образцово-показательную рок-оперу или же в мюзикл: материал не сопротивляется, наоборот.
Нервные люди с типовым фантазмом – «Хорошо бы сорвать банк на пустом месте!» – герои XX столетия. Массовое общество новейшего времени претерпевает скуку с прозаизмами, культивирует примитивную социальную механику и не знает второго, метафизического, плана. Что называется, бери больше, беги дальше.
Наш нынешний телевизор преподнес неожиданный сюрприз: две не вполне свежие кинокартины совпали во времени, столкнулись, высекли искры, то бишь новые смыслы. Как в первый раз! Засчитаю поэтому нынешний, не первый, просмотр за премьерный.
Жанровое американское кино «Идеальное убийство» с Гвинет Пэлтроу и Майклом Дугласом срифмовалось с малобюджетным «Обещанием» бельгийских братьев Дарденн, многократных каннских лауреатов. Их последующие шедевры удостаивались либо «Золотой пальмовой ветви» («Розетта», «Дитя»), либо призов немногим менее значительных («Сын»).
А в чем же сходство, почему рифмуются?
В «Идеальном убийстве» мерцает следующий весьма глубокий метасюжет. Итак, никто из главных фигурантов действия не держит слово. Героиня Гвинет Пэлтроу, а также ее муж, которого играет Дуглас, и ее вполне случайный любовник – все трое по очереди обманывают друг друга и предают. Сначала изменяет мужу героиня. При этом она не знает, что парень, играющий в обществе роль романтического художника и поэтому с легкостью затащивший ее в койку, – мошенник со стажем. То есть она обманута в свою очередь.
Кадр из кинофильма «Идеальное убийство» |
Дуглас врет Пэлтроу. Потом они оба врут следователю. Дальше объявляется «художник» и шантажирует заказавшего собственную жену Дугласа. Дуглас в свою очередь сначала обманывает и убивает «художника», а после покушается на здоровье супруги, которая, собственно, всю эту кашу и заварила.
Непрерывная череда предательств, обманов и подлостей! Однако все эти чудовищные причинно-следственные цепочки получают смысл лишь тогда, когда зритель принимает во внимание важнейшего героя картины – следователя. Я уже писал, что голливудские фильмы намного умнее, чем кажется иным отечественным недоброжелателям. Вот и здесь специально подчеркиваются два обстоятельства. Во-первых, следователь – мусульманин, человек из другого мира, попросту ИНОЙ. Это следует из того, что героиня Пэлтроу апеллирует при нем к Аллаху, а он с благодарностью и готовностью ее поддерживает.
Во-вторых, у следователя есть маленький ребенок, который в данный момент приболел. Это недомогание доставляет следователю большие душевные муки. Он весь в заботах о ком-то ближнем, не о себе. Это разительно отличает следователя от двух своекорыстных пауков и одной себялюбивой паучихи, в чьих темных делишках ему приходится разбираться по долгу службы.
Таким образом, имеем критику американского образа жизни с позиции ИНОЙ духовной традиции, с позиции ИНОГО человеческого опыта. Но поскольку фильм американский, мы вправе трактовать его как акт покаяния, как своевременную работу над ошибками.
Однако ровно ту же самую структуру находим и в картине братьев Дарденн «Обещание». Хотя в смысле кинематографического языка это нечто противоположное «Идеальному убийству». Подвижная ручная камера, три с половиной сдержанных актера, только реальные интерьеры, минимальный бюджет. Ну и что. Здесь тоже самокритика, та же самая работа над ошибками.
Сытая Бельгия. Отец среднего возраста и подросток-сын. Зарабатывают тем, что обеспечивают жилье с работой нелегалам из стран третьего мира. Сынуля иногда приворовывает у клиентов на автозаправке. Папаша тоже без особых моральных принципов и без комплексов. Дарденны гениально делают скольжение сытых белых героев по жизненной поверхности. Не знают метафизического измерения, идеи воздаяния. Жизнь как тупая социальная механика. Обмануть, урвать, поднакопить, обеспечить безбедное существование и выстроить большой новый дом…
Официально паренек работает учеником автомеханика. Часто прогуливает и тогда врет нанимателю. Оба, сын и отец, врут налоговым органам или не вполне компетентным нелегалам. Однажды во время визита налоговиков, во время шухера, один из темнокожих рабочих падает с лесов и разбивается насмерть. Мальчик пытается оказать ему помощь, однако подоспевший папаша пресекает эти поползновения, этот опасный гуманизм. Вместо того чтобы оказать несчастному помощь, отец и сын некоторое время скрывают тело от посторонних глаз, а после замуровывают в бетонную стену. Возможно, кстати, человека еще можно было спасти. Вполне возможно.
Еще находясь в сознании, до прихода отца, нелегал из Буркина-Фасо просит подростка позаботиться о его жене и маленьком ребенке, которые живут здесь же, через дорогу, в импровизированном бараке. Подросток обещает. Здесь – смысловой центр фильма.
Афиша фильма «Обещание» |
События, которые произойдут уже через несколько минут экранного времени, убедят нас, зрителей, в том, что пресловутые злые духи есть, и духи эти определенно владеют белыми героями картины – и сыном и отцом. Непрерывное вранье супруге погибшего. Провокации с целью выжить ее из города, из страны, из Европы. Коварный отец попытается продать ее в сексуальное рабство. Сын в последнюю секунду одумается, примет опасное решение и спасет. Вывезет женщину и ребеночка подальше от отцовского дома, станет потихонечку помогать и оберегать.
Сначала его мотивация непонятна, но в какой-то момент в голове внимательного зрителя перещелкивает. «Ага, – говоришь ты себе, вспоминая, – он же ДАЛ СЛОВО умиравшему. Он пообещал позаботиться о женщине и ребенке!»
Вспоминаешь и тут же начинаешь сомневаться в достоверности такой мотивировки: что с того? Разве слово, обещание что-нибудь значат в мире этих сытых рациональных белых людей, в мире чистогана? Разве мы не видели, как вслед за своим отцом сынок и воровал, и врал, и выкручивался? Этого попросту не может быть, невесомое слово ничего не стоит, ничего не весит и нигде ни за сколько не продается!
Дарденны гениально показывают, как невесомое и будто бы бессильное слово – тяжелеет, разбухает в поступок. В «Идеальном убийстве» представитель иного мира, следователь, с печалью наблюдал, как своекорыстные гадины пожирали одна другую, ничему не научаясь. Здесь же мальчик таки воспринимает урок инобытия и сам становится ИНЫМ. Работа над ошибками плюс исправление ошибок. Одержимость злыми духами самым достоверным образом превозмогается на наших глазах.
Массовый человек, чье сознание полностью определяется экономическими категориями, чьи интересы сводятся к гедонизму и потреблядству, не видит дальше своей жадной вытянутой руки. Его базовые характеристики – сумасшествие, одержимость. «Там груды золота лежат, и мне они принадлежат!» – безосновательно фантазируя, распевает чудовищный Герман.
«Она мертва, а тайны не узнал я…»
Сам ты мертв!
А тайна не в картах, а в глубине человеческой души.