США взрывают Пакистан за особый взгляд на Россию

Пакистан – уникальная страна. За 75 лет ее независимости ни один гражданский премьер-министр не правил полную пятилетнюю каденцию. Либо они добровольно уходили в отставку, либо их убирали силой – в том числе и через военный переворот (с последующей отставкой и убийством).

И вот произошло уникальное событие – впервые в истории премьер был отстранен от власти законным способом, через вотум недоверия. Этим премьер-министром оказался Имран Хан – бывшая пакистанская звезда крикета и достаточно популярный на улице политик. Его вина была в том, что он не оказался «своим» среди пакистанской элиты, правил в период ковида – и посмел смотреть не в ту сторону, куда хотели американцы. Смотреть на Китай и Россию.

Идеальный шторм

Само отстранение прошло, мягко говоря, интригующе. 3 апреля парламент страны собрался проголосовать за вотум недоверия – и, скорее всего, проголосовал бы положительно (к этому время правительственная коалиция распалась, и ряд младших партнеров правящей партии Имрана Хана PTI собирались поддержать вотум). Премьер сыграл на опережение: поручил президенту распустить парламент и назначить новые парламентские выборы. Однако роспуск не удался – Конституционный суд признал его незаконным и потребовал провести голосование по вотуму 9 апреля. В итоге 174 депутата (при необходимых 172) проголосовали за вотум.

Почему Имран Хан не досидел свой премьерский срок? Причин тому множество. Экономические, элитарные – и, конечно, внешнеполитические.

Сочетание последствий коронавируса, резкого роста цен на энергоносители и другие товары, а также высокой зависимости страны от импорта привело к самому настоящему идеальному шторму. Всего за месяц курс пакистанской рупии к доллару упал в десять раз.

«Страна уже более двух лет является банкротом, – цитирует Foreign Policy слова пакистанского экономиста Кайзера Бенгали. – У нас погрязшая в долгах экономика, выживающая за счет кредитов. Все идет по шаблону: у нас заканчиваются деньги, мы не можем платить по кредитам, мы обращаемся в МВФ, чтобы погасить их». А чтобы МВФ в феврале выделил транш в миллиард долларов, власти вынуждены были поднять налоги и цены на электроэнергию – что, понятно, вызвало недовольство народа.

Возможно, элиты могли бы сплотиться вокруг премьера и помочь ему пережить кризис, если бы премьер был «своим», частью местной политической аристократии. Однако Имран Хан был политическим выскочкой, не принадлежал ни к одной из двух крупнейших партий – Пакистанской народной партии (которой управляла семья Бхутто) и Пакистанской мусульманской лиге (которой управляла семья Шарифов). «Выскочку» терпели только из-за его рейтинга и популярности. Как только у него возникли политические проблемы, из рядов правящей коалиции началось массовое дезертирство.

«Имран находится у власти, и при этом два десятка депутатов из его фракции от него отвернулись. С другой стороны, Наваз Шариф находится в оппозиции, однако никто из его депутатов от него не ушел – несмотря на масштабное политическое преследование со стороны режима PTI за последние три с половиной года», – говорила накануне отставки премьера Марьям Наваз, вице-президент Мусульманской лиги.

Друзья в нужде

Однако у самого Имрана Хана есть иное объяснение вотума недоверия. По его словам, вотум стал следствием самого настоящего заговора, организованного Соединенными Штатами. И несмотря на кажущуюся натянутость этого обвинения, оно имеет право на существование – США действительно могли оказаться теми самыми кукловодами, которые консолидировали парламентскую оппозицию, подергали за ниточки в МВФ, поговорили с другими уважаемыми в Пакистане людьми для того, чтобы сменить неугодного премьера, который ругал Америку и дружил с врагами Америки.

Сразу же после прихода к власти Имран Хан выступил против американских злоупотреблений. В частности, отменил практику американских бомбежек пакистанской территории. «Никаких атак беспилотников в Пакистане не было с тех пор, как я стал премьер-министром в 2018 году. Я приказал ВВС сбивать любой беспилотник, нарушающий территориальную целостность Пакистана», – говорил Имран Хан.

Кроме того, теперь уже бывший премьер дружил не с теми странами. Прежде всего с Китаем – ближайшим на сегодняшний день политическим союзником Пакистана и одним из важнейших торговых партнеров. Неудивительно, что Исламабад не собирался присоединяться к американскому давлению на Китай, в том числе за якобы геноцид уйгуров в Синьцзяне.

А недавно в список «неправильных друзей» попала и Россия, в которую премьер-министр совершил визит прямо в день начала спецоперации на Украине, 24 февраля. Причем американцев не смутила ни многомесячная подготовка этого визита, ни его большая экономическая важность для Пакистана – Имран Хан летел в Москву договариваться по поводу проекта строительства газопровода «Пакистанский поток». Огромный газопровод длиной 1,1 тыс. километров должен соединить прибрежные терминалы СПГ с северо-восточными провинциями страны, практически лишенными нормальной электрогенерации. «Поток» в случае его реализации не только снизил бы цену на электроэнергию для населения, но и привел бы к бурному экономическому росту в депрессивных регионах. А также, естественно, снизил бы социальную напряженность в государстве.

Однако американцев благосостояние пакистанцев не волновало – они рассматривали это как визит своего номинального союзника к номинальному противнику. Более того, реализация «Пакистанского потока» открыла бы короткий и перспективный рынок для катарского СПГ, который на фоне событий на Украине так нужен Европе для отказа от газа из России.

«России выгоден этот проект по нескольким причинам. Во-первых, мы выходим на международный рынок строительства газовой инфраструктуры. Во-вторых, российские компании получат прибыль – им заплатят за строительство. В-третьих, газопровод позволит увеличить потребление газа в Пакистане, так как доступ к газу получат новые пользователи. В-четвертых, Пакистан станет рынком сбыта для СПГ. И производители СПГ, расположенные в данном регионе (например, Катар), смогут направить дополнительные объемы в эту страну. По сути, Пакистан оттянет на себя часть ближневосточного СПГ. Да, не так много (объем «Пакистанского потока» будет 10-12 млрд кубов), однако в условиях ограниченного объема предложения со стороны производителей СПГ, увеличится конкуренция за доступные объемы сжиженного газа. Это снизит конкуренцию СПГ с нашими трубопроводными поставками газа как на европейском, так и на азиатском рынке», – поясняет газете ВЗГЛЯД преподаватель Финансового университета, эксперт Фонда национальной энергобезопасности Игорь Юшков. А значит, по главному аргументу Запада в борьбе против российского трубопроводного газа – «в мире полно СПГ, который можно закупать» – будет нанесен еще один удар.

Новые реалии

Власти Пакистана не послушались, и когда западные государства стали настойчиво призывать Исламабад присоединиться к давлению на Москву по украинскому вопросу, осудить Кремль и присоединиться к западным санкциям против России. Имран Хан ответил, что Пакистан «не является рабом, выполняющим приказы какой-нибудь страны», и заодно ехидно поинтересовался, выставляют ли западные государства такие же ультиматумы Индии (всем известно, что к ультиматумам Нью-Дели относится крайне негативно).

При этом политические предпочтения Пакистана объяснялись – как и в случае с «Пакистанским потоком» – не какими-то капризами Имрана Хана, а его попытками проводить суверенную внешнюю политику. Суверенная страна отличается от ручной тем, что ее элита национально-ориентирована. Она действует не в соответствии с хотелками глобалистского истеблишмента, не по указанию из Вашингтона/Брюсселя/Пекина или кого-то еще, а в соответствии с национальными интересами. Интересами, которые очевидны: безопасность, развитие, процветание. Однако методы достижения этих интересов могут меняться – в зависимости от обстоятельств.

И для Пакистана – некогда ближайшего союзника США в Азии – обстоятельства в последние годы кардинально изменились. Сначала экономические (ради выживания стране нужны были деньги Китая, а также участие в китайских геополитических транзитных проектах), а затем и политические.

Пакистанские элиты видят, что происходит в регионе Центральной и Южной Азии. С одной стороны, Соединенные Штаты выводят войска из Афганистана и концентрируются на сдерживании Китая. С другой – Китай и Россия превращаются в главных гарантов стабильности региона. Действия Москвы во время казахстанских событий показали, что ОДКБ тоже будет важным элементом этих гарантий. Пакистан должен был это все учитывать – и он учитывал.

Хочет назад

Казалось бы, учет закончен. Имран Хан отстранен от власти, и новым премьером может быть Шебаз Шариф – младший брат Наваза Шарифа, три раза занимавший пост главы правительства (с 1990 по 1993, с 1997 по 1999 и с 2013 по 2017 год). При этом потенциальный новый премьер весьма уязвим для внешнего влияния. Во-первых, Шариф-младший имеет весьма скользкую биографию – в сентябре 2020 года его арестовали по обвинению в отмывании денег, через полгода выпустив под залог. Во-вторых, его старший брат сейчас находится в Лондоне – а значит, наверняка под контролем MИ-6.

На эту тему
• Отстраненный премьер Пакистана обвинил «внешние силы» в смене власти в стране
• Мир слишком разнообразен, чтобы Россия осталась одинокой
• Названа мощность газопровода «Пакистанский поток»

Однако, с другой стороны, для Пакистана не все потеряно. Новые элиты вынуждены будут действовать в рамках тех же политико-экономических реалий, в которых жил и работал Имран Хан – то есть сотрудничать с Китаем и учитывать интересы России.

Кроме того, сам Имран Хан еще не сказал последнее слово (или, как говорят люди с намеком на его крикетное прошлое, не забил последний мяч). Теперь уже бывший премьер уверяет, что после его отстранения к власти придет «импортированное правительство», поэтому продолжает требовать проведения досрочных выборов. Которые станут своего рода референдумом. «Народ должен решить, хочет ли он жить в независимом государстве или же стать рабами», – заявил министр Куреши.

И словами Имран Хан со сторонниками не ограничились. Десятки тысяч людей вышли на улицы пакистанских городов в поддержку снятого с должности премьера. Ну и, как они сами говорят, в поддержку своих собственных прав – ведь только народ должен решать вопрос о том, кто ими будет править, а кто не будет.

Сам Имран Хан уже позиционирует митинги не через призму своей персональной поддержки, а через призму самой настоящей освободительной борьбы. «Спасибо всем пакистанцам за их удивительное излияние поддержки и эмоций в знак протеста против поддерживаемой США смены режима с целью привести к власти группу сговорчивых мошенников, выпущенных под залог», – написал он (имея в виду, конечно же, Шебаза Шарифа). «Никогда в нашей истории такие толпы не выходили так спонтанно и в таком количестве, отвергая импортированное правительство, возглавляемое мошенниками», – развивал он эту же мысль.

Да, организовать уличный переворот с возвращением в премьерское кресло ему не дадут. Для этого Имрану Хану нужна поддержка армии, а ее нет. Однако Имрану Хану переворот и не нужен – политик всего лишь требует проведения досрочных выборов. По итогам которых, учитывая популярность Имрана Хана на улице, уровень антиамериканизма, а также неспособность нового правительства улучшить экономическую ситуацию в стране до выборов, бывший премьер вполне может снова стать будущим.