Публикация проекта «Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» вызвала ряд довольно ехидных отзывов: «Минкультуры возвращает россиян во времена СССР», «Моральный кодекс строителя консерватизма», «В России собираются внедрять нравственные ценности с помощью указа президента» и тому подобные.
С точки зрения критиков, государственное продвижение каких-либо ценностей невозможно и неуместно. Вернее, оно неуместно со стороны именно российского государства – политические элиты США или стран Евросоюза свои ценности могут и должны продвигать, причем не только в своих границах, но и по всему миру, включая Россию. Россия же не только не имеет права на свои ценности, но и не должна возражать против продвижения чужих ценностей внутри нее самой.
Это можно было бы счесть традиционным для части нашего образованного класса горячим патриотизмом заграницы – но ситуация сложнее, чем привычная картина «Россия против Запада». Нынешние США (и Запад вообще) глубоко расколоты – есть находящиеся главным образом в обороне хранители христианского наследия нашей цивилизации, есть горячие адепты новой тоталитарной идеологии с глобальными притязаниями – которую ее противники на самом Западе определяют как «культурный марксизм».
Эта идеология радикально пересматривает самые фундаментальные для человеческой жизни понятия – такие, как брак, или даже сама природа человека, как мужчины или женщины. Она носит резко антисемейный и антинаталистский (то есть враждебный чадородию) характер, и решительно предпочитает бесплодные извращения – браку, а аборты – детям. Предполагается, что людей рождается слишком много, и для спасения планеты от катастрофических последствий перенаселения уместны любые меры.
Причем эти меры должны носить всемирный характер – и вообще для преодоления стоящих перед человечеством угроз национальные суверенитеты должны уступить место глобальному управлению. На это, конечно, можно возразить, что если планета и перенаселена, то уж точно не русскими (Россия, напротив, страдает от нехватки населения и низкой рождаемости), а глобалистские проекты предсказуемо оборачиваются властью чужеродных элит над населением, перед которым они не несут никакой ответственности.
При этом, как мы видим на примере самих США, приход к власти глобалистской идеологии совершился не путем быстрого кровавого переворота, как это было с большевиками – а путем «долгого марша через институты», постепенной инфильтрации в культурные, образовательные, политические и даже религиозные структуры. Мы оказываемся перед необходимостью противодействовать такой инфильтрации в нашей стране.
Противостояние глобальному тоталитаризму разворачивается в условиях, когда национальные границы совершенно прозрачны для идеологий и в высокой степени проницаемы для денежных потоков – так что глобалистская элита, располагающая огромными финансовыми возможностями, может оказывать серьезное, если не сказать определяющее, влияние на развитие событий в суверенных странах. Это влияние может оказываться на систему образования, на законодательство, на культуру, на конкретных государственных служащих, которые принимают решения.
Для того, чтобы сопротивляться этому идеологическому и пропагандистскому давлению, мы должны как-то сформулировать наши собственные ценности, что и делают авторы документа. Часть из этих ценностей носит, что называется, «общечеловеческий» характер – как, например, «высокие нравственные идеалы» или «справедливость». Но есть и те, которые прямо противопоставлены глобалистскому натиску – «служение Отечеству», то есть нежелание отказываться от национального суверенитета в пользу глобальных центров управления, «институт брака как союз мужчины и женщины», который культурный марксизм делает своей первой мишенью, и «продолжение рода», что тоже вызывает у глобалистов скрежет зубовный.
Однако это «нет» – «мы не будем сходить с ума, как вы, мы будем любить семью, детей и Родину» – будучи совершенно справедливым, несколько повисает в воздухе из-за того, что авторам трудно сформулировать мировоззрение, из которого мы исходим. У России, как страны, есть вполне определенная культурная идентичность – мы принадлежим к христианской европейской цивилизации, разделяя с ней такие общие корни, как библейское откровение, греческую традицию философской мысли и римский опыт государственного строительства. Исторически и культурно мы – православная страна.
Нежелание авторов документа конкретизировать это понятно – государственная политика должна охватывать всех граждан, и поэтому не может быть конфессиональной. Она должна быть приемлема для людей различных религиозных – и безрелигиозных – убеждений. Однако мы можем найти общую философскую почву для большинства людей – которая уже подразумевается ценностями, о которых говорится в документе. Это концепция естественного закона, восходящая к античности, но получившая развитие в христианской Европе. Чтобы пояснить ее суть, можно воспользоваться аналогией. Мы знаем, что человеческий организм требует определенного обращения – мы повредим своему здоровью, проявляя неумеренность в пище (особенно фастфуде) или в алкоголе. Таковы законы нашей биологической природы.
Естественный закон говорит о том, что мы обладаем не только биологической, но и нравственной природой; некоторые вещи – такие, как брак мужчины и женщины, в котором супруги хранят верность друг другу, производят на свет и воспитывают детей – сообразны этой природе и способствуют благополучию личности и общества. Некоторые другие – например, изъятие сексуальности из контекста брака, поощрение неверности или извращений – ведут к пагубным последствиям. Человек не создан как атомарный индивидуум – и не может полноценно существовать в таком качестве. Он органически связан с другими людьми – семьей, друзьями, соседями, соработниками и согражданами.
Естественный закон соответствует представлению об обществе как об организме, который растет и развивается исходя из своей внутренней идентичности, опираясь на прошлое, а не порывая с ним. В этом отношении он противостоит революционному подходу, который видит в обществе механизм, который надо сломать, чтобы заменить на другой, созданный по чьим-то идеологическим чертежам. Хотя представление о естественном законе очень хорошо сочетается с верой в Бога, создателя этого закона, чтобы разделять его, не обязательно принадлежать к какому-то конкретному вероисповеданию – или быть верующим вообще.
Вера в универсальный нравственный закон может быть общим знаменателем не только для россиян, но для и здравомыслящих людей во всем мире. Мы нуждаемся в более тщательном продумывании тех мировоззренческих принципов, которые лежат в основании нашей жизни как общества и как государства. Но что можно сказать уже сейчас – мы не можем позволить каким-либо зарубежным идеологическим центрам формулировать эти основания за нас. И в этом отношении «основы» являются очень своевременным документом.
