Лето вообще существует для того, чтобы мечтать. А все остальное – чтобы мечтать о лете.
Пока нам что-то светит, что-то крутится и жизнь идет. Там стреляют, здесь загорают. Там худеют, здесь едят
Вот чтобы домечтаться до лета и снова поверить, как все будет хорошо, и применяется теория относительности: все будет относительно хорошо.
Вспомните, прикиньте, сопоставьте: вы еще ходили в школу, и каждое лето все было хорошо. Притом что в чуть не ежедневных новостях где-то упорно, нудно и беспощадно шла война.
Помните, в семидесятые: «американский агрессор», «израильский агрессор», «палестинские беженцы», «ежедневные бомбежки враждующих группировок в Бейруте», «столкновения на сирийской границе», «напряженная обстановка в Гондурасе», «кровопролитные бои в Сальвадоре», «Фронт имени Фарабундo Марти» и многое иное.
На обязательных политинформациях в старших классах средней школы все эти сочетания набивали оскомину, отлетали от зубов и сквозняками пролетали мимо ушей.
Никому не хотелось вникать, где Сальвадор, где Гондурас и за что так не любят друг друга сунниты и шииты. Нам-то что: у нас снова лето, над нами не каплет, до нас не долетит.
Тридцать лет и вдвое столько же войн спустя, скорректировались некоторые географические контуры, политические понятия и терминология. Hе только капать, но и грубо протекать стало повсюду, а некоторые из бывших «агрессоров» и «жертв» откровенно поменялись местами.
А вообще, очень мало что в мире серьезно изменилось. Солнце светит, земля вращается. Не долетают самолеты. А снаряды долетают до школ и больниц. Все смешалось и досадно разъединилось еще больше. И продолжает разделяться, как какая-нибудь заблудшая, вконец ошалевшая от всемирного одиночества раковая клетка.
Друг друга ненавидят не только шииты и сунниты, израильтяне и палестинцы, тутси и уту, турки и армяне, но и русские и украинцы, либералы и консерваторы, гомо- и гетеросексуалы, псевдо- и «ай-да»-интеллектуалы, вегетарианцы и догхантеры. Того и гляди, выяснится, как ненавидели друг друга Ломоносов и Лавуазье, Бойль с Мариоттом, Ильф и Петров, Саймон и Гарфункель. И может быть, даже Римский и какой-нибудь Корсаков. Или Леонардо да Винчи...
Но солнце светит, и земля вращается. И многие в отпуске. Некоторые – с детьми. Эти дети точно так же шныряют на любом курорте в поисках соратников одного с ними возраста и схожих интересов, как мы когда-то тридцать лет назад:
«Девочка, а как тебя зовут? А давай с тобой играть? А можно потрогать вашу собаку? Дай пострелять, а я тебе – велосипед! Приходите к нам на полдник! А вы уже купались сегодня? А давайте в прятки, в жмурки, в салки, в футбол, в куклы, в школу, в больницу, в войну!...».
Меж улюлюкающей пиф-пафами малышни на променад выходят вальяжные подростки, утомленные комфортом и неприятной информацией из новостей. Как нам когда-то, им тоже совсем не интересно, кто там сегодня опять первый начал в секторе Газа, за какого кандидата с непроизносимой фамилией в очередной раз голосует безвестная африканская «республика», у кого тайфун, у кого холестерин, где умирают от СПИДa, где – от голода и в каком полушарии находится Донбасс.У них лето! Здесь и сейчас. А после лета – вся жизнь. Как у нас, когда-то. Значит, все обязательно будет хорошо. Как когда-то у нас. Дети растут. Лето царствует.
Вроде бы мы всего лишь глазом моргнули, а теперь вот пялимся в иллюминатор, на топчущиe друг друга цивилизации, надеясь на теорию относительности, согласно которой у нас в запасе миллионы лет.
Пока нам что-то светит, что-то крутится и жизнь идет. А ее так просто не остановишь. Eй, как давно уже верно подмечено наблюдательными людьми, все нипочем. Там стреляют, здесь загорают. Там худеют, здесь едят.
Может, мы и проморгали чего, как знать... Протрем глаза, очки, иллюминаторы и снова вперимся в вечную тьму, пытаясь разглядеть хоть лучик в конце туннеля.
...Вы уже вернулись? Еще не уезжали? Не едете вовсе, не сложилось? И это неважно. Все равно все будет хорошо. Честное слово. Конечно, относительно. Но обязательно.
Все будет хорошо.