Коллекция сновидений

Замечательные стихи (от 15 до 12 баллов)

15. Сергей Гандлевский. «Знамя», №1.

Гандлевский пишет скупо. Вот и на этот раз – лишь четыре стихотворения: кинематографических, мизантропических, классических. И эти четыре коротких стишка – томов премногих тяжелей. Виват, Гандлевский!

Сны Кушнеру снятся жизнеутверждающие, актуальные и элегантные – такие, например, как светский раут с госпожой Путиной, Лорой Буш, мадам Ширак

14. Лев Лосев. «Знамя», №1.

Умно, тонко, сдержанно. Много цитат (скрытых и не очень скрытых). Фирменная «лосевская» интонация. Ирония плюс горечь. Точнее, горечь плюс ирония. С годами процентная доля горечи в коктейле «Лосев» нарастает. И у Гандлевского, и у Лосева есть стихи о снах: страшных, обморочных, вокзально-аэропортных. Интересное совпадение. А может, не совпадение, а закономерность. Что есть поэзия, как не коллекция сновидений?

13. Бахыт Кенжеев. «Знамя», №1.

Степь. Ветер. Холодная, полынная, неприкаянная, взывающая, воющая музыка стихов Кенжеева. Партитуры расписаны давно, но всякий раз нетерпеливо ждешь нового исполнения старых скрипично-флейтовых композиций. Эти стихи с их властно-неудержимым потоком цветных образов не наскучат никогда. Наслаждаюсь ими.

12. Александр Стесин. «Новый мир», №1.

Американская полночь. Автомобиль. Корректный господин средних лет, пребывающий за рулем, тревожно прислушивается к биению собственного сердца. Сигареты, успокаивающие таблетки, ненадежный комфорт, шорох вселенской бездны. Ледяная лирика.

Хорошие стихи (от 11 до 5 баллов)

Александр Кушнер

11. Александр Кушнер. «Новый мир», №1.

Кушнер, как всегда, «рисует на полях», размышляет по поводу. То в святцах углядит редкостное сочетание имен, то вычитает где-то любопытное суждение, наводящее на комментарии. То сон увидит. Сны Кушнеру снятся жизнеутверждающие, актуальные и элегантные – такие, например, как светский раут с госпожой Путиной, Лорой Буш, мадам Ширак и прочими первыми леди (вот бы Гандлевскому или Лосеву эдакие сны). Но все же… когда взгляну на этот замок Реслер, приходит в мысль: что, если это эссеистика? Хоть и рифмованная.

10. Ксения Дьяконова. «Новый мир», №1.

Представьте, что уважаемый Александр Семенович Кушнер помолодел и стал дамой. Представили? Теперь открывайте подборку Ксении Дьяконовой. Вы подготовлены.

9. Михаил Генделев. «Октябрь», №2.

Очень странные тексты – одновременно медитативные и по-футуристски броские. И оформлены странно. Кривулин или Крученых? Поток сознания или парад-алле? Наверное, то и другое сразу. Как если бы Иннокентий Анненский очнулся – а перед ним не Царскосельский вокзал, а пустыня Негев. И автомат «Узи» оттягивает плечо.

8. Дмитрий Сухарев. «Знамя», №2.

Симпатичные стихи. Добрые, певучие, мудрые. Но, кажется, им не хватает какой-то малости. Еще чуть-чуть – и они станут завершенными и совершенными. Однако всякий раз это самое «чуть-чуть» – в прогуле, в бегах, в нетях.

7. Константин Ваншенкин. «Знамя», №2.

Миниатюры, записи, затеси, камешки на ладони, листки из альбома – в большинстве милые. Но когда Ваншенкин пишет не о мимолетных любовных переживаниях и не о пейзажных наблюдениях, а о более глобальных предметах (таких как «Философский пароход», к примеру), простота изложения (и осмысления) оборачивается против него.

6. Владимир Гандельсман. «Знамя», №2.

Как обычно у Гандельсмана. Кроткие комнатные натюрморты и детские воспоминания в расфокусированных ритмах и рифмах. Нева застегивается на крючки. Или на пуговки. Девочка раздевается. Мальчик смотрит на девочку. У читателя возникает тихое косоглазие.

5. Людмила Петрушевская. Парадоски. «Октябрь», №1.

Людмила Стефановна явила новый жанр, родившийся из противоестественной связи «речевого стиля» в духе Генриха Сапгира и «Большой книги афоризмов на каждый день». Сложное происхождение жанра повлияло на его перспективы. Сын архитектора, он строить покушался, сын птичницы, он строил только куры. Впрочем, «парадоски» Петрушевской добры – и этим искупают все свои минусы.

Так себе стихи (от 4 баллов до 1 балла)

4. Алексей Цветков. «Знамя», №1. «Октябрь», №2.

Цветков вездесущ. Вышли номера журналов лишь за два месяца – а Цветков уже в «Знамени», уже в «Октябре». Уверен, что он окажется и в «Новом мире». Причем в каждом из этих журналов в течение года будет опубликован не раз. Цветков многословен. Цветков одинаков со своей мелкорубленой лирикой. Кусок от Кенжеева, клок от Гандлевского, немного доморощенного сюра, чуточку бессмыслицы под соусом нонсенса – и сомнительные кнедлики а-ля Цветков пойдут к любому столу. Признаюсь в непростительном: на мой вкус, Цветков – весьма средний поэт, уступающий не только Гандлевскому, Кенжееву и Сопровскому, но даже Казинцеву с Веденяпиным. Типичная «фигура заполнения» (вроде Долматовского).

На эту тему
• Олигархи и раздолбаи
• Остатки сладки
• Толстый слой литературы
• Мифы и аллегории древней советии
• Заколдованный круг
• Розы в терновнике
• Мясо под соусом

3. Борис Херсонский. «Новый мир», №1.

О Борисе Херсонском говорят много хвалебного. Я встречал отдельные строфы из его стихов – притом эти строфы нравились мне. Увы, подборка Херсонского не впечатлила. Описывать иконы и парсуны слогом Бродского – не слишком производительное занятие. Надеюсь, что моя следующая встреча со стихами Херсонского окажется более счастливой.

2. Виктор Гофман. «Знамя», №2.

Стихи как стихи. Что называется, традиционные. В каждом явственно слышится чужая интонация (причем всякий раз – иная чужая интонация). Если бы существовала премия «Гений повторения», Виктор Гофман мог бы претендовать на нее.

1. Полина Копылова. «Новый мир», №1. Анна Аркатова. «Знамя», №2.

Две поэтессы. Пишут тексты, которые принято именовать «женскими» и «гендерными» – с умеренным обилием всенепременных физиологизмов. Полина Копылова чуть более нервна. Анна Аркатова – чуть более лаконична и копирует Веру Павлову. Зачем нужна вялая копия, если есть оригинал?