Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

13 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

6 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

17 комментариев
9 июля 2014, 12:12 • Авторские колонки

Михаил Бударагин: Жить в истории

Михаил Бударагин: Жить в истории

Конфликт Стрелкова и Кургиняна через пару лет вспомнится как анекдот, но перестать обсуждать сиюминутное сложно. Тем не менее, важно учиться видеть масштаб и чувствовать себя частью больших и великих событий.

Иногда ты выходишь вечером за хлебом, а вокруг творится история. Нужно только прислушаться, и вот она – рукой подать: будущее, прошлое – все переплетено здесь и сейчас. Но ты думаешь о том, что хлеб не свежий, на улице душно, где-то не в такт гремит трамвай.

Бей, барабан, и военная флейта, громко свисти на манер снегиря

И вываливаешься из истории, пугаешься, оступаешься, вспоминаешь о чем-то ненужном, забываешь о том, что и ты – современник больших событий, и держать спину прямо – это иногда единственное, что от тебя требует история.

Требует просто идти и знать, что через десять лет и через двадцать лет тебе нужно будет вспомнить что-то кроме того, что на улице было душно, чтобы не превратиться в старика, умеющего рассказывать только о погоде и подагре.

Да, все – и подагра, конечно – очень человеческое, как дышать. Потому и в Сети – все то же самое: нельзя не заметить, что прямо сейчас творится что-то по-настоящему масштабное, но заметить – еще не значит осознать и уж тем более не значит – почувствовать. И потому мы обсуждаем конфликт Кургиняна со Стрелковым, а не карту Европы образца 2025 года.

Полемика вокруг этого неприятного случая длится с такой искренней яростью, как будто Новороссия уже победила, и все отчетливо понимают, зачем ей побеждать в границах двух республик, а не на территории от российской границы до Киева. Противники Стрелкова бьют в мелкое: ополченцы – не институт благородных девиц, ведут себя плохо, кадриль не пляшут, а сторонники рассказывают зачем-то о том, что у Кургиняна какие-то счета на Кипре и вообще-то он – армянин, ай-яй-яй.

Так же упоенно и радостно обсуждали личную жизнь Михаила Горбачева, его Раису Максимовну, его победы над старой советской элитой – в монстра Горбачев превратится гораздо позже, ничего особо демонического в нем не было, а незначительных подробностей нашлось столько, что как раз до прихода Ельцина их и хватило.

Тогда, я думаю, стоило просто мысленно оказаться в СССР 1996-го и посмотреть на Горбачева оттуда. Кем бы он предстал? Что от него бы осталось, кроме руин?

Стрелков и подчиняющееся ему ополчение оставили Славянск. Что это означает для конфликта на Юго-Востоке Украины?



Результаты
506 комментариев

Так и сегодня стоит взглянуть на карту Украины и представить, что все мелкое – это мелкое, а вот от вожделенной атаки на Крым украинских националистов отделяет лишь узкая полоска фронта, созданного – для России – Стрелковым, который не идеален и которому еще предстоит сразиться с элитой ДНР и ЛНР за влияние. Но, кроме Стрелкова, удержать Украину от самоубийственного «возвращения Крыма» просто некому. И он стоит там, вгрызаясь в землю, чтобы России не пришлось воевать на своей территории, а можно было торговаться с Европой за политический раздел Украины по примеру послевоенной Германии и за открытый международный суд над военными преступниками, которые пока еще называют себя «избранными властями страны».

Украина за расстрел мирного населения своей страны, относящегося к иному этносу, должна нести ту же ответственность, что и Германия за казни евреев (граждан, между прочим, Третьего рейха): то есть речь идет не только о репарациях, но и о публичном, растянутом на десятилетия покаянии. Украинцы, как в свое время немцы, совершили национальную этическую ошибку, и как именно Россия должна за эту ошибку спросить – вполне достойный предмет для дискуссии.

А хорош ли Стрелков? Да какая разница.

Как писал о Георгии Жукове Иосиф Бродский:

Сколько он пролил крови солдатской

в землю чужую! Что ж, горевал?

Вспомнил ли их, умирающий в штатской

белой кровати? Полный провал.

Что он ответит, встретившись в адской

области с ними? «Я воевал».

<...>

Маршал! поглотит алчная Лета

эти слова и твои прахоря.

Все же, прими их – жалкая лепта

родину спасшему, вслух говоря.

Бей, барабан, и военная флейта,

громко свисти на манер снегиря.

Как писал в стихотворении «Снигирь» об Александре Суворове Гавриил Державин:

Кто перед ратью будет, пылая,

Ездить на кляче, есть сухари;

В стуже и в зное меч закаляя,

Спать на соломе, бдеть до зари;

Тысячи воинств, стен и затворов

С горстью россиян все побеждать?

«Ну, Стрелков – не Жуков», – говорят сегодня, как говорили в 40-е: «Ну, Жуков – не Суворов», как говорили еще раньше: «Ну, Суворов – не Гней Помпей Великий». Кому предстоит написать стихи «на смерть Стрелкова» и какими они будут – это, пожалуй, действительно тема, требующая обсуждения. Есть ли у нас сегодня поэты, равные Бродскому и Державину по смелости? Или все заняты тусовочными склоками? (Я знаю, кстати, ответ на этот вопрос, и лучше бы не знал, но пусть будет интрига и надежда.)

Отступление на десятилетие вперед трудно, человеческое этому противится, и тут требуется усилие воли: остановиться, представить, сказать себе, что, возможно, жить вне истории – удобно, а в истории – страшно, и мы обставляем страх тысячей ничего не значащих мелочей, но так нельзя.

Нельзя отдавать себя сиюминутному, нельзя поддаваться слабости, и это ведь – не великие к себе требования, а просто строгость ума, ничего больше. Нельзя вчера быть за воссоединение Крыма с Россией, а сегодня требовать от Стрелкова сложить оружие. Нельзя доверять ни эмоциям, ни чувству прекрасного, ни требованиям справедливости.

Кому верить? Я полагаю, что никому. Верьте не людям, не идеям, не силе, а своему чувству будущего, воспитывайте это чувство, берегите его. Ничего, кроме будущего, все равно ведь нет.

..............