Дмитрий Соколов-Митрич: Павлик Морозов отдыхает

Вы, наверное, уже не помните, что когда-то бронзовый Павлик стоял в ста метрах от нынешнего Дома правительства. В скверике. С 1948-го по 1991 годы Теперь его место занял крест в память о погибших в 1993 году, а Морозова приходится долго искать.

Спасибо Татьяне Ильясовой из пресненского филиала Музея современной истории (бывшего Музея революции). Если бы не она, я бы принял постамент героя за гранитную скамейку. Он валяется в дальнем углу сквера — здесь бесхозные подростки частенько бухают пиво и прочими глупостями занимаются. Татьяна Петровна показала на еще вполне различимую надпись: «Пионеру-герою Павлику Морозову».

Я видела, как памятник сносили во время путча, – вздохнула Ильясова. – Жуткое зрелище. С тех пор, когда я вижу этот постамент, никак не могу отделаться от ощущения, что лежит гроб с мертвым мальчиком

– Еще на постаменте написано «Скульптор И. А. Рабинович», но эта часть надписи прижата к земле, ее не видно, – пояснила Татьяна.

– Я видела, как памятник сносили во время путча, – вздохнула Ильясова. – Жуткое зрелище. С тех пор, когда я вижу этот постамент, никак не могу отделаться от ощущения, что лежит гроб с мертвым мальчиком в центре Москвы.

– А где сам памятник?

– Последний раз я его видела в парке скульптур возле ЦДХ.

Через полчаса бегаю вокруг ЦДХ. Сталин, Калинин, Свердлов – все на месте. А Морозова нет. Местные мамы с детьми в один голос говорят: был Павлик, был. Но... самоликвидировался. Где искать, не знаем.

Попытка вторая. Улицу Павлика Морозова невозможно найти даже с миноискателем. Автомобильная карта Москвы демонстрирует одно, реальность – совсем другое. Вот Бутово, вот знаменитый полигон НКВД, где в 37-м были расстреляны 16 тысяч человек. Вот Милицейский поселок. Вот ул. П. Морозова. Это на карте. В реальности ул.П. Морозова оказалась совсем в другом месте.

Хорошо, что мне это объяснили в местной школе, а то так и не нашел бы.

Здесь учатся только 1-й и 2-й классы, но оба с иностранным уклоном. Вместо «Всегда годов!» дети теперь каждому встречному взрослому говорят «Хэлло» или «Салам алейкум». Завхоз Валентина Куприяновна Родинова любезно предоставила для обозрения недра школьной кладовки. Остатков советской атрибутики там оказалось всего ничего: гипсовый бюст Ленина с проломленной головой и три учебных плаката из жизни пионеров. Один назывался «Не дразни гусей», другой – «У Ромы слон», а третий – «Заблудились».

– Детки-конфетки, кто-нибудь из вас живет на улице Павлика Морозова?

Никто не живет.

– А кто такой Павлик Морозов, знаете?

Конфетки напряглись и зашуршали извилинами. Я поставил смертельно раненного Ленина на учительский стол

– Ну а это кто?

– Он и есть, – выпалил Федя Махов, самый толстый и жизнерадостный ученик 2-го класса. – Павлик!

Зато знает, кто такой пионер Морозов, четырнадцатилетний мальчик Гоша Гальперин, которого я встретил на вожделенной улице.

– Это предатель, – несмотря на свои 14 лет, Гоша говорит, как пацан, который за свои слова отвечает. У него первый спортивный разряд по греко-римской борьбе. На наше «Молодец!» жена его брата Татьяна, которой уже 25, отреагировала вяло.

Когда-то бронзовый Павлик стоял в ста метрах от нынешнего Дома правительства (фото: 1723.ru)

– Если бы не жил на этой улице, и не знал бы. Вы спросите его, кто такая Зоя Космодемьянская.

Я спросил. Гоша долго пытался выговорить Зоину фамилию, чтобы переспросить, кто это такая.

Гоша, Татьяна и еще пятеро человек живут в доме № 4. Это самая многочисленная семья на улице Павлика Морозова – она составляет половину населения улицы. Всего на ней пять частных домов: первый, второй, третий, четвертый и еще один четвертый. На улице пионера-героя почему-то два четвертых дома.

– Мы уже много лет пишем в управу, чтобы исправили это недоразумение, – вздыхает Тамара Ивановна Сабелькина из второго дома № 4. Она ровесник улицы, живет здесь уже 50 лет. – Никакой реакции. Не понимаю, неужели так трудно номер дома поменять?

Попытка третья. Переделкино. Дом престарелых. А если это словосочетание коробит ваш слух, тогда – Геронтологический центр Минтруда. Вместе с нами к проходной подъезжают посетители на такой машине, что мы на своей «Шкоде» почувствовали себя ходоками у Ленина. Двое молодых парней вывели из джипа под руки старичка на дрожащих ногах. «Павлики Морозовы приехали», – бормочут себе под нос окрестные жители. Но это они зря.

Главврач Игорь Осокин провел меня в корпус к «живеньким». Так на медицинском жаргоне называют группу активного долголетия. Есть еще группа ограниченной активности и отделение милосердия.

«Живенькому» Борису Евстигнеевичу Лукьянову уже за 80. В руках у него фотография 1958 года – первого выпуска слушателей Московской высшей партийной школы. С тех пор он дослужился до заведующего плановым отделом Госкомитета по профтехобразованию, схоронил жену и сына-афганца, сюда пришел добровольно, а два года назад прямо здесь сыграл свадьбу – женился на женщине, с которой когда-то учился в школе. Оба родом из Белоруссии. Тут вообще почему-то белорусов — как азербайджанцев на рынках.

На двери самого старого обитателя «живенького» отделения написано: «Глезин Фабиан Иудович (Юрьевич)» Он тоже из Белоруссии. Ему 93 года, но за 2 года содержания в Геронтологическом центре научился петь и освоил Microsoft Word. Фабиан Иудович вообще очень умный человек. Когда-то он умудрился без высшего образования стать инженером-технологом в НИИ рентгенологи и радиологии, запатентовать 56 открытий.

Когда завотделением Вера Александровна Костенко познакомила с 80-летней Еленой Климовой, я даже не сомневался, что она тоже из Белоруссии.

– Я теща зама Грызлова, – обиделась Елена. А Вера Костенко подтвердила: действительно теща. Вера Александровна вообще человек уникальный. Работает здесь 30 лет и 3 года. Помнит секретаршу Ленина, знаменитую политэмигрантку из Америки Мэри Рид, генерала Янчинского, который лично пленял Паулюса, и даже княгиню Оболенскую.

– Дети партийных работников – это особый случай. Их папы и мамы строили коммунизм, мотались по всей стране, а свое потомство бросали на бабушек и дедушек. Потом потомство подрастало и начинало мстить. Сейчас старики в основном сдаются нам сами. Они ценят независимость и не хотят быть обузой для родственников.

В местной библиотеке натыкаюсь на книгу Юрия Дружникова «Агент 001, или Вознесение Павлика Морозова». Если автор не врет, прадед пионера-героя тоже был родом из Белоруссии! А на Урале он оказался вот почему. Прадед служил тюремным конвоиром, влюбился в каторжанку, которую сопровождал в Сибирь, дождался ее освобождения и женился. Красивый сюжет, правда? Практически муж декабристки. Годовщина восстания на Сенатской площади была тоже на днях. История — она вообще очень маленькая. Детям не игрушка. И взрослым тоже.