Главные уроки

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Антона Копасова, который вспоминает три самых важных урока, которые ему преподала жизнь и которые проливают свет на причину недопониманий между украинцами и россиянами.

Одни события в нашей жизни забываются на следующий день, другие запоминаются надолго. Но есть и такие, которые вдруг проливают свет на то, что до сего дня скрывалось в тумане. Из этих меняющих мировоззрение событий как минимум три в моей жизни были связаны с Украиной.

Если ты поможешь другу в беде, то заслужишь его уважение. А если ты, отрывая кусок от своей семьи, будешь носить дань своему соседу в обмен на его расположение, то ничего, кроме презрения, в ответ не получишь

Первое случилось еще в далеком советском детстве. Мы жили в крупном областном городе, в котором были парки и фонтаны, кинотеатры и театры, не было только масла, сыра, мяса и колбасы в магазинах.

Маме удалось устроиться в строительную организацию, от которой раз в месяц на Украину отправляли автобус с сотрудниками. Ездили они в братскую республику не за фольклором, а как раз за этими необходимыми продуктами, свободно продававшимися в тамошних магазинах.

В один из таких «колбасных туров» мама взяла меня. За давностью лет мне трудно восстановить детали того дня, запомнилась лишь одна сцена. Произошла она в продуктовом магазине. Одна из маминых коллег попросила, кажется, что-то заменить из отпущенных ей товаров.

Эта просьба вызвала приступ гнева у продавщицы в белом. Злые продавщицы меня тогда не удивляли, дело привычное, в памяти осталось другое. Посетители магазина, из местных, оказали своей землячке очень активную поддержку.

На нас пролился поток оскорблений. Основное обвинение звучало примерно так – «голодные бездельники-россияне объедают Украину, вместо того чтобы самим работать».

В автобусе по дороге назад мама вдруг заплакала и сказала, что больше в подобные туры не поедет. Я тоже сказал, что больше не поеду, и, чтобы чем-нибудь отвлечься, стал читать упаковки продуктов из нашей сумки. На большинстве из них, в разделе «Изготовитель», были указаны комбинаты моего родного города.

Я был тогда еще слишком мал, чтобы сделать какие-то далеко идущие выводы. Но через несколько лет я усвоил аксиому: если ты поможешь другу в беде, то заслужишь его уважение. А если ты, отрывая кусок от своей семьи, будешь носить дань своему соседу в обмен на его расположение, то ничего, кроме презрения, в ответ не получишь.

Второй урок я получил много лет спустя, в конце 90-х. На море мы познакомились с парой с Украины. Алена родом из маленького города на Волыни, дочь местного мясника, простая и веселая дивчина. Саша – одессит, из профессорской семьи, очень начитанный, импозантный мужчина с шикарными усами.

На пятый день знакомства, за бутылкой вина разговор все-таки коснулся отношений между братскими народами. Конкретно, речь зашла о Западной Украине.

«Ну вот скажи, как им вас любить? – объяснял Саша. – У нее в городе была женская гимназия. Русские, когда пришли в 45-м, расстреляли всех девочек, а школу заняли под штаб».

Меня минут на 5 перемкнуло, помнится. Думал, может, это юмор такой черный. Но увидев, что Александр совершенно серьезен, я спросил:

«И ты в это поверил, Саша?»

«А почему бы нет», – был ответ.

Не знаю, почему простая логика не помогла интеллигенту в четвертом поколении, но мне, крестьянскому сыну, как-то сразу пришла в голову мысль. Если о расстреле польских офицеров в Катыни говорят уже 10 лет, не переставая, если о смерти одной девочки Анны Франк написаны десятки книг, а о гибели палестинского мальчика от пули-рикошета сняты три фестивальных фильма, то о расстреле сотни невинных девочек на Волыни вся мировая общественность уже сорок лет кричала бы в полный голос, а любой украинский учебник новейшей истории начинался с упоминания об этом неслыханном злодеянии.

Однако, похоже, что легенда о кровавых красноармейцах загадочным образом не вышла за пределы маленького городка в Прикарпатье.

Я, на всякий случай, спросил у Алены – разговаривала ли она с кем-нибудь, чья сестренка/тетушка/дочка оказались среди зверски расстрелянных? Оказалось, что нет. Ни она, ни ее родители, равно как и друзья, лично с таковыми не встречались, но: «ведь там было много девочек из окрестностей, и вообще...».

Второй украинский урок был таковым: чем примитивней и нелепей пропаганда, тем легче она проникает в подкорку подготовленного слушателя. А интеллект и образование никоим образом не являются защитой от агрессивной лжи.

Еще один урок я получил в начале двухтысячных. Произошло это в стране Шотландии, где мне довелось поработать и пожить три года. К небольшой, но дружной русскоговорящей общине одновременно со мной присоединился киевлянин Володя. Мы все встречались, выпивали, делились опытом, даже поставили пару домашних спектаклей.

Затем из Киева приехала его жена и как-то сразу дала понять, что мы не одно и то же. Володя перестал появляться в нашей компании, но мы иногда пересекались в бассейне. При бассейне была сауна. Однажды мы там встретились. Через пять минут зашел еще какой-то шотландец. Он услышал чужую речь и спросил, откуда мы?

– Я с Украины, – ответил Володя.

– Откуда? – переспросил местный.

– Фром Юкраин, – сказал Володя погромче.

– Вы не поняли, ребята, – улыбнулся шотландец, – я спросил, из какой вы страны?

– Юкраин, – произнес мой приятель почти по слогам.

Абориген выглядел озадаченным.

– Хи из фром Юкрэин, – попытался я прийти на помощь.

Мы перепробовали все варианты: Украин, Юкраин, Юкрэин, Юкраина и т.д. Ничего не помогало, шотландец все так же глуповато улыбался.

Наконец Володя не выдержал и сказал:

– Мы из России.

– Оооо! – обрадовался шотландец. – From Russia! – И начал сыпать познаниями, начиная от Толстого и Екатерины Великой до Гагарина и Горбачева.

Володя в беседе не участвовал. Он сильно помрачнел и вскоре ушел.

Это был самый важный урок. Мне кажется, я наконец-то понял, почему ...

Впрочем, нет, не буду говорить. Оставляю на ваш суд. А вдруг я не прав?